ПАРОХОДО-ФРЕГАТЫ

 

Виктор Сергеевич Шитарев,

капитан дальнего плавания

Изобретение паровой машины способствовало строительству пароходов, которые не могли остаться без внимания военных моряков, так как пароход, в отличие от парусника, мог перемещаться по водной поверхности независимо от силы и направления ветра. И хотя первые пароходы строились исключительно для торгового флота, но уже тогда появились идеи использовать их в военном деле. В английском торговом флоте, например, на всех пароходах служили по два офицера британского ВМФ. Если сами пароходы появились в начале XIX века, то уже к середине века сформировался тип военного парохода "крейсерского ранга", получивший название "пароходо-фрегат". Труднее было с линкорами, этот класс боевых судов несколько задерживался в своем развитии. Корабелы того времени, "не мудрствуя лукаво", брали линейный корабль I ранга и в его интрюме устанавливали паровую машину, что, конечно, было далеко не лучшим вариантом.

С пароходо-фрегатом было проще. Брали судно торгового флота и на его верхней палубе устанавливали артиллерию. Так "купец" превращался в боевую единицу ВМФ, укомплектовать же ее экипажем из военных моряков не было проблематичным. Здесь следует обратить внимание еще на одну немаловажную деталь. К середине XIX века начали меняться и концепции морской доктрины. Если раньше считалось, что на судне чем больше пушек, тем лучше, то теперь акценты сместились. Морские специалисты все больше укреплялись во мнении, что количество пушек следует уменьшить до разумных пределов, но их калибр следует увеличивать, поскольку с увеличением калибра увеличивается дальность стрельбы. При этом следует принять во внимание и изобретение бомбических орудий, стрелявших разрывной гранатой. Граната большего калибра способна причинить и большие разрушения. Таким образом, корабелы приступили к поиску наиболее приемлемых конструктивных элементов для судов нового класса. О них-то и пойдет речь.

Боевое применение первых пароходо-фрегатов было иногда не столь успешным, как хотелось бы. В предписании А.С. Меншикова П.С. Нахимову от 14 ноября 1853 г. говорилось, что в море находятся две турецкие фрегатские эскадры: одна в Синопе, другая (из трех пароходо-фрегатов), видимо, идет ей на выручку. Позже выяснилось, что отрядом паровых судов командовал Мустафа-паша. Он доставил снабжение для Имама Шамиля и скинул ему в районе берегов Абхазии до шестидесяти бочонков пороху и много свинца в пластинах, одновременно сообщив "черкесам", что 20 ноября турецкий флот высадит многочисленный десант из Синопа и захваченного у России Николаевского поста.

На обратном пути отряд турецких пароходо-фрегатов встретился с 40-пушечным фрегатом ЧФ "Флора", которым командовал капитан-лейтенант Антон Никитич Скоробогатов. Мустафа-паша приказал своим морякам атаковать "Флору". Бой продолжался долго и закончился победой русских моряков. Турецкий флагман получил столь сильные повреждения, что еле держался на плаву и не мог продолжать бой. За эту боевую операцию А.Н. Скоробогатов был произведен в чин капитана 2 ранга. Позже, в 1854 г., он погиб на Малаховом кургане при обороне Севастополя.

Как известно, П.С. Нахимов атаковал турецкую эскадру при Синопе, имея в своем распоряжении только парусные военные суда - линкоры и фрегаты. Турки же, в дополнение к парусникам, имели еще и два пароходо-фрегата, которые в исход сражения никаких существенных изменений не внесли. Вот запись из вахтенного журнала фрегата "Кулевчи" от 19 ноября 1853 г.: "Вскоре загорелся турецкий пароход. В начале часа (ночи - В.Ш.) турецкий пароход взорвало…" А вот запись из вахтенного журнала корабля "Три Святителя": "Из всех военных турецких судов, стоявших на Синопском рейде, успел уйти один батарейный пароход "Таиф" о 20 орудиях, в 450 сил; он еще при начале боя вышел из-под выстрелов и хотя был перехвачен в углублении бухты фрегатами "Кагул" и "Кулевчи", завязавшими с ним бой, он ушел от них и был уже близок к выходу в море, когда его встретили прибывшие пароходы "Одесса", "Крым", "Херсонес", однако же, имея против их гораздо лучший ход, после незначительной перестрелки ускользнул от них. На нем ушел, говорят, второй флагман Гуссейн-паша. В 4 часа наши пароходы воротились, на пароходе "Одесса" был начальник штаба Черноморского флота генерал-адъютант Корнилов…"

Преследовать "Таиф" у наших фрегатов "Кагул" и "Кулевчи" тоже не было возможности. Им пришлось бы идти, лавируя против ветра, курсом в крутой бейдевинд правым или левым галсом, время от времени делая поворот оверштаг, что ставило их в крайне невыгодное положение, поэтому погоня была бессмысленна. В общем, на предмет "вовремя смыться" у пароходо-фрегатов все было в порядке. Утверждение некоторых советских историков о том, что в Крымской войне у России не было пароходов, мягко говоря, не корректно. Заглянем в архив командующего Черноморским Флотом вице-адмирала Павла Степановича Нахимова. По его документам, в обороне Севастополя принимали участие пароходо-фрегаты, построенные в Англии: "Крым" 4-пушечный, построен в 1842 г.; "Херсонес" 4-пушечный, построен в 1843 г.; "Одесса" 4-пушечный, построен в 1842 г.; "Бессарабия" 6-пушечный, построен в 1843 г.; "Громоносец", построен в 1843 г.; "Владимир" 9-пушечный, построен в 1848 г. Как видим, эскадра не столь внушительная, но в умелых руках русских моряков достаточно грозная.

Снова обратимся к архиву П.С. Нахимова. В своем рапорте М.Н. Станюковичу (Михаил Николаевич Станюкович, с 1852 по 1855 гг. вице-адмирал, командир Севастопольского порта - прим. авт.) от 24 ноября 1854 г. он пишет о вылазке пароходо-фрегатов "Владимир" и "Херсонес". "Вследствие разрешения е. с-ти кн. Александра Сергеевича Меншикова сего дня в один час пополудни я отделил от вверенной мне эскадры пароходы "Владимир" и "Херсонес". Поручив их в ведение командира первого из них капитана 2 ранга Бутакова (Григорий Иванович Бутаков - прим. авт.), я предписал ему атаковать железный винтовой пароход, стоявший на фарватере против Песочной бухты для наблюдения за движением наших судов на рейде. Капитан 2 ранга Бутаков взял на себя атаку этого парохода, предоставив командиру парохода "Херсонес" капитан-лейтенанту Рудневу наблюдение и действие по Стрелецкой бухте, где в глубине залива стояли на швартовах два неприятельских парохода. Выбежав из-за бонов, "Владимир" полным ходом следовал к своему противнику, на пути приветствовал несколькими меткими выстрелами неприятельский лагерь, расположенный по восточному склону Стрелецкой бухты, и пароходы, в ней находящиеся.

Заметив намерение "Владимира", винтовой пароход сделал сигнал флоту и спешил поднять пары; бросив несколько неудачных ядер по "Владимиру", он выпустил цепь (разъединил жвака-галс, и якорная цепь вместе с якорем осталась лежать на дне - прим. авт.), торопясь укрыться под выстрелами кораблей, расположенных у Камышевой бухты; "Владимир" преследовал его за Песочную бухту, действуя по нем двумя носовыми орудиями. Видя безуспешность погони и уже почти под выстрелами кораблей, он положил лево руля и продолжал огонь по бежавшему всеми орудиями левого борта до тех пор, покуда выстрелы его были действительны; тогда, поворотив к Стрелецкой бухте, "Владимир" присоединился к "Херсонесу", с живостью бросавшему бомбы по лагерю и пароходам; чтобы не помешать выстрелам "Владимира", идя контр-галсом, "Херсонес" также поворотил и продолжал действие с правой стороны также, как и первый. Быстрый и меткий огонь двух пароходов произвел большое смятение как на берегу, так и в бухте, отчего выстрелы неприятельских пароходов и нескольких полевых орудий, выдвинутых ими к берегу, были недействительны. На одном из первых (неприятельских - прим. авт.) показавшийся из-под палубы в большом количестве пар дает право заключить, что у него был пробит паровой котел.

Между тем еще по первому сигналу винтового беглеца все паровые суда флота, не исключая даже кораблей, задымились; бывшие же незадолго перед тем в движении два английских парохода, а за ними и один французский под вице-адмиральским флагом вскоре стали приближаться к нашим пароходам; в то же время пароход, находившийся у реки Качи для работ у выброшенных судов, снялся с якоря, а потому, чтобы не быть атакованными превосходным неприятелем, пароходы наши начали подвигаться к Севастополю. Передовой английский пароход, приблизясь, открыл огонь; ядра его, ложась между нашими пароходами, не причиняли никакого вреда. "Владимир", следуя в кильватер "Херсонеса", отстреливался из кормовых орудий.

Убитых и раненых на наших пароходах нет; на "Владимире" неприятельское ядро попало в фок-мачту у чиксы, отбив одну шестую диаметра мачты, причем перебило несколько снастей".

Как видим, севастопольские пароходо-фрегаты не сидели без дела. Но не будем забывать о еще одной работе, которая выпадала на долю пароходов на севастопольском рейде. Дело в том, что на входе в Севастопольскую бухту было затоплено семь судов, а не весь Черноморский флот. Это были пять кораблей, из которых два вывели из доков из-за невозможности продолжать доковый ремонт; кроме того, они были уже достаточно обветшавшими. Еще три корабля получили сильные повреждения в Синопском бою, и их ремонт занял бы несколько месяцев. Их можно было считать тоже непригодными для службы. Затопленный фрегат "Флора" уже выработал свой срок, и ему было уготовано списание. Таким же был и затопленный фрегат "Сизополь". Остальные боеспособные единицы Черноморского флота были превращены в плавучие батареи и рассредоточены по Севастопольской бухте, прикрывая опасные места в укреплениях Севастополя. Дело в том, что со стороны моря рейд Севастополя был неплохо защищен, но вот со стороны суши никаких существенных полевых укреплений не было. Поэтому все силы флота и личный состав, солдаты и матросы, были брошены на возведение перед противником береговых укреплений.

С началом боевых действий под Севастополем, всего противником было предпринято четыре безуспешных генеральных штурма (каждый такой штурм считался последним и решительным) города, после каждого следовала смена командующего войсками. В общем, на рейде Севастопольской бухты бывало жарковато. И здесь свое веское слово сказали пароходы, выполнявшие на рейде буксирные операции. Например, любая батарея тем или иным способом обнаруживалась, против нее противник выдвигал свою, начиналась контрбатарейная дуэль, и побеждал тот, кто лучше стреляет. Как я уже сказал, все корабли ЧФ были превращены в плавучие батареи. Перед сухопутной плавучая батарея имеет свои преимущества. Под проводкой парохода она может легко и быстро поменять свою дислокацию и громить врага уже с новой позиции, а стрелять через сопку черноморцы умели. Допустим, у противника на каком-то участке фронта наметился успех, и он перешел в решительное наступление. И в этом случае такой участок фронта защитники Севастополя могли поддержать, подтянув туда дополнительные плавбатареи, опять же с помощью пароходов. Одним словом, если пароходо-фрегаты и стреляли не столь часто, тем не менее их вклад в оборону Севастополя был весьма существенным.

Надо сказать, что зарубежная пресса в своих публикациях критиковала командующего ЧФ вице-адмирала П.С. Нахимова за отказ дать морской бой объединенной англо-французской эскадре, обвиняла его в трусости. Эти обвинения иногда проскальзывали и в российской прессе, что огорчало Павла Степановича. Вот что пишет в своем дневнике по этому поводу М.Ф. Рейнеке (Михаил Францевич Рейнеке - однокашник П.С. Нахимова по кадетскому корпусу, его хороший друг, вице-адмирал, известный русский гидрограф).

"…Павел очень огорчался статьею, переведенною в наши газеты из иностранных ("Инвалид") … где говорится, что Черноморский наш флот, состоящий под начальством адмирала Нахимова, сильнее союзных и все-таки боится выйти из Севастополя. Этим как будто указана слабость и трусость лично Нахимова и нашего флота, за что, конечно, все русские будут винить Нахимова, вовсе не виноватого в этом…"

И далее - "… даже весь флот наш всего 12 кораблей, 4 фрегата, 2 брига, 6 пароходов, а у неприятеля 19 кораблей с винтовыми и 7 пароходов, и это-то обстоятельство оставили наши газеты без внимания…" Конечно, превосходство союзников было неоспоримо, и ставить что-то в вину П.С. Нахимову абсурдно. При обороне Севастополя П.С. Нахимов чаще держал свой флаг на 120-пушечном корабле "Двенадцать апостолов", на котором также располагался госпиталь. 60 пушек его были свезены на берег, а оставшиеся на борту пушки стреляли по противнику, таким образом, этот корабль также являлся и 60-пушечной плавучей батареей.

Теперь настала пора поговорить более детально и о самих пароходо-фрегатах. Крымская война 1853-1856 гг. нанесла значительный ущерб российскому ВМФ. Требовались немалые усилия для восстановления его былого могущества, теперь уже на новой качественной основе. На русских верфях закладывались и строились новые винтовые пароходы с учетом опыта их боевого применения. Определилась и концепция вооружения военных судов. Предпочтение отдавалось пока гладкоствольной крупнокалиберной артиллерии, но шли серьезные проработки изготовления и нарезных пушек с учетом их более точной и дальней стрельбы. Совершенствовались орудийные станки, их стали изготавливать из железа, так как у орудия калибром 190 мм деревянный станок быстро разрушался из-за сильной отдачи. Особенно интенсивные исследования проводились в Англии и Франции, что сильно беспокоило Россию. Русское правительство, озабоченное интенсивным строительством в этих странах броненосных кораблей, в 1861 г. приняло решение о создании собственного броненосного флота.

В связи с этим калибр отечественных пушек увеличился до 15 дюймов (381 мм). Уделялось должное внимание и нарезным морским орудиям, заряжавшимся с казенной части ствола. Наибольшее распространение получили пушки калибра 6,03 дюйма (153 мм) и 8 дюймов (203 мм). На рисунке слева внизу показан железный батарейный станок для 8-дюймового нарезного орудия конструкции Ф.В. Пестича. Станки могли перемещаться на специальных погонах, которые увеличивали горизонтальный угол наведения практически неограниченно. Например, расположенное в диаметральной плоскости судна орудие могло стрелять как в сторону правого, так и левого борта, поэтому установка пушек на верхней открытой палубе была более предпочтительна. На калибр орудия обращалось серьезное внимание и ранее. Например, перед началом Крымской войны на пароходо-фрегатах "Крым" и "Одесса" установили по два орудия калибра 254 мм и по четыре 24-фунтовых (150 мм) орудия; а на пароходо-фрегате "Херсонес" - одно 254-мм, одно 56-фунтовое (190 мм) и четыре 24-фунтовых орудия. Непосвященным может показаться, что количество пушек на пароходе-фрегате было недостаточным, но это не так. Масса орудий тех времен была достаточно велика (7...9 т), а водоизмещение судна было сравнительно невелико, около 1200 т, и дальнейшее увеличение их количества могло заметно ухудшить остойчивость, поэтому корабелы всегда стремились поиметь "золотую середину", чтобы обеспечить нормальную возможность боевого применения военного парохода.

Первым пароходом в Черноморском флоте считается "Громоносец", заказанный вице-адмиралом Алексеем Самуиловичем Грейгом. Судно предназначалось для вывода из кильватерного строя кораблей, получивших в бою сильные повреждения и не способных самостоятельно продолжать движение, чтобы они не мешали остальным судам вести боевые действия. Пароход был заложен 21 февраля 1829 г. на стапеле Николаевского Адмиралтейства, а 26 октября 1830 г. был спущен на воду. Судно имело водоизмещение 518 т, длину 40,5 м, ширину 6,7 м и осадку 3,12 м. Мощность паровой машины, построенной на российском механическом заводе Карла Берда, составляла 100 л.с. и обеспечивала судну скорость 7,3 узла (13,5 км/ч). Корпус судна построен из сосны и дуба корабельным инженером И.Я. Осмининым. Есть мнение, что в постройке судна также активно участвовал корабельный мастер А.К. Каверзнев. Пароход имел и парусное вооружение. Вооружение, в соответствии с построечным чертежом, намечалось такое: четыре 6-фунтовых пушки и восемь 24-фунтовых карронад. Однако позднее по решению А.С. Грейга и А.К. Каверзнева было решено установить "посредине пушки 12-фунтового калибра длинные на станках корабельных четыре, в корме и носу длинные 18-фунтовые на станках с платформами тоже четыре, посередине карронад 24-фунтовых со станками на платформах шесть".

"Громоносец" использовался при Севастопольской эскадре, ежегодно участвовал в летних практических учениях, на нем часто держал свой флаг новый командующий ЧФ вице-адмирал Михаил Петрович Лазарев. В 1842 г. пароход переоборудовали в блокшив, а в 1851 г. исключили из списков флота.

Таким образом, под новое вооружение потребовалось создать и новое судно. К середине XIX века архитектура пароходо-фрегата сформировалась. Судостроители работали, в основном, над конструктивными особенностями корпуса. Деревянные корпуса для этого были непригодны, поэтому за основу была принята его композитная схема - судовой набор делался из железа и только обшивка оставалась деревянной. В Черноморском флоте самым мощным пароходо-фрегатом был построенный 1848 г. "Владимир", имевший на вооружении девять орудий, его водоизмещение составляло 1720 т. Под командованием капитан-лейтенанта Г.И. Бутакова во времена Крымской войны он одержал победу в первом морском бою паровых судов, за что его командир в 1854 г. был произведен в чин капитана 2 ранга.

Представляет интерес конструкция корпуса пароходо-фрегата "Громоносец". Его набор был изготовлен по композитной системе с использованием диагональных связей - ридерсов, обшивка корпуса деревянная. Подводная часть корпуса, чтобы не было обрастания, обита листами красной меди, как это делалось еще во времена деревянного парусного флота. С 1835 по 1857 гг. Россия приобрела за рубежом более двадцати таких пароходов. Построенная в 1950-х гг. модель пароходо-фрегата "Бессарабия" хранится в Центральном военно-морском музее Санкт-Петербурга. Однотипными судами являются участники обороны Севастополя в Крымской войне "Херсонес", "Крым", "Одесса", видимо, построенные по одним и тем же чертежам. Все суда имеют одинаковые размерения: длина 53,3 м, ширина 9,7 м, осадка 4,7 м, полная грузоподъемность (дедвейт) 824 т при водоизмещении 1305 т. Мощность паровых машин составляла 260 л.с. и позволяла пароходам развивать скорость хода до 11 узлов (20,4 км/ч); экипаж насчитывал 160 матросов и офицеров.

Говоря о пароходо-фрегате "Бессарабия" надо сказать, что он принимал активное участие в Крымской войне. Судном командовал капитан-лейтенант Петр Федорович Щеголев. Под его командованием в сентябре 1853 г. в составе эскадры вице-адмирала П.С. Нахимова пароход участвовал в высадке крупного десанта в Анакрию и Сухум-Киле, а 4 ноября того же года вблизи Анатолийского побережья у Синопа взял в плен турецкий пароход "Меджире-Таджирет". При падении Севастополя, когда пароход оказался под угрозой захвата противником, моряки затопили его, предварительно сняв орудия и боезапас.

Надо отметить, что на всех пароходах Черноморской эскадры того времени в качестве движителя применялись гребные колеса, в то время как большинство пароходов англо-французской эскадры были винтовыми, а следовательно, обладали лучшей маневренностью и скоростью хода при одинаковой мощности паровых машин. Дело в том, что еще в 1836 г. английский инженер Смит и шведский инженер Эриксон применили на морских пароходах в качестве движителей гребные винты, их испытания завершились успешно. Однако гребные колеса выглядели более надежно и респектабельно, мнения морских специалистов разделились, было достаточно сторонников применения и гребных колес, и гребных винтов. Тогда было решено провести их сравнительные испытания. Для этого были взяты два абсолютно одинаковых судна с машинами одинаковой мощности водоизмещением по 800 т и машинами мощностью по 200 л.с.

Винтовым был пароход Rattler, колесным - Alerto. На корме каждого парохода закрепили связывавший их прочный буксирный канат. По команде капитаны пароходов дали своим машинам самый полный ход. В результате винтовой пароход потащил колесник со скоростью 2,5 узда (4,6 км/ч). Так гребные винты вытеснили с морей и океанов гребные колеса. Испытания проходили в 1842 г., когда об этом узнали в России - не берусь говорить, видимо, не сразу, так как англичане для наших соотечественников продолжили строительство колесников.

Строительство пароходо-фрегатов в мире началось в 1830-1840 гг. Все они имели парусное вооружение. Учитывая, что их экипажи были не столь многочисленными, обычно их вооружали парусами, для использования которых не требовалось большого количества моряков. Поэтому на трехмачтовых судах ставили парусное вооружение типа "гафельная шхуна", иногда - "баркентина". Двухмачтовые суда, например, "Бессарабия", имели вооружение типа "бригантина": фок-мачта несла три прямых паруса - фок, фор-марсель и фор-брамсель. Грот-мачта была "сухая", на ней ставили грот-триссель и над грот-гафелем, на грот-стеньге, грот-топсель. На бушприте ставили треугольные паруса либо один кливер, либо кливер и бом-кливер; над корпусом судна ставился фор-стаксель. Надо сказать, что и с таким, несколько облегченным, парусным вооружением в хороший ветер под парусами, без участия машины, пароходо-фрегат мог идти со скоростью более семи узлов (12,96 км/ч). Позже, когда надежность и экономичность паровых машин значительно улучшились, от парусного вооружения постепенно отказались вовсе, а пароходо-фрегаты стали называть просто фрегатами: термин "фрегат" остался, чтобы подчеркнуть принадлежность этого класса кораблей к "крейсерскому рангу", но это уже тема следующей статьи.