ЮБИЛЕЙ ПЕРЕД ЮБИЛЕЕМ

 

“Времена меняются и мы меняемся с ними". Эта латинская поговорка как отражала отношение нас к жизни и жизни к нам тысячи лет назад, так и продолжает быть верной сейчас. Но человек не флюгер - нельзя быть бесконечно разнообразным, чтобы только лишь соответствовать моменту. Здесь может выручить только одно: разносторонность характера. Одни грани нашей личности виднее в одних ситуациях, другие - в других. И человек, оставаясь цельной личностью, выглядит для окружающих по-разному при различных жизненных обстоятельствах. И чем ярче сверкают наши таланты при существующих реалиях, тем больше сами обстоятельства в памяти потомков будут связаны с нами. Таким образом, если коллективом руководит действительно многогранная личность, именно с ней будет связано и само время и многое из того, что в это время было сделано. И ни для кого не секрет уже, что XXI век в ЦИАМ начался как "время Скибина". И теперь это неразрывное сочетание крепко осело в памяти, так же, как "времена Свищёва", "времена Шляхтенко" или "времена Огородникова". Владимир Алексеевич Скибин - младший ровесник того института, которым он руководит. В этом году справляется два юбилея: в начале декабря отмечается 80 лет со времени организации ЦИАМ, а чуть более, чем месяцем раньше - 29 октября - 70 лет его Генеральному директору.

К тому времени, когда Владимир Алексеевич Скибин в 1964 году, после окончания Московского авиационного института, поступил на работу в Центральный институт авиационного моторостроения им. П.И. Баранова (ЦИАМ), он уже успел с золотой медалью окончить среднюю школу и двигателестроительный факультет МАИ. Кроме высшей, за это время прошел "целинную школу": три лета отработал в Казахстане. Был он там и бригадиром каменщиков, и комсоргом объединенного отряда из 900 человек, работавших в 11 совхозах. Эту школу он тоже окончил с медалью: "За освоение целинных земель" и множеством грамот - Верховного совета СССР, Казахстана, местных органов власти - советских и партийных. Была прямая дорога работать инструктором в ЦК ВЛКСМ, но, по совету отца, посчитал необходимым пойти работать по специальности.

Отец знал, что рекомендовать. Он, отучившийся в Высшей партийной школе, уже в 25-летнем возрасте был председателем горисполкома. В Кашине, в 1940 году и родился у него сын Володя. Во время войны Скибин старший организовывал движение в прифронтовой зоне, занимался прокладкой дорог во время боев под Калинином. Приходилось поднимать на это дело местных жителей, не имея почти никаких средств и оборудования, избегая каким-то чудом атак немецких десантников. После войны руководил районом там же, под Калинином, но был оклеветан и репрессирован где-то в конце сороковых. Реабилитирован полностью, но жизнь, по существу, начинал в 50-е годы заново, работая экономистом в птицеводческом совхозе. Потом был директором совхоза и, в конце концов, стал руководителем охотхозяйства под Загорском, которым и управлял до 85 лет. Все это в целом - хорошая прививка против желания участвовать в освобожденной партийной работе.

Так Владимир Алексеевич стал в 1964 году сотрудником Центрального института авиационного моторостроения и оказался в общежитии ЦИАМ в Лыткарино. В ЦИАМ молодой специалист попал в отделение прочности. Его сразу включили в бригаду "ведущих" по прочности, ответственных за работу с Пермью. Ему приходилось принимать участие в определении причин всех дефектов и детальном рассмотрении всех происшествий. В результате он знал все нюансы конструкции практически всех выпускавшихся в Перми двигателей и особенности всех без исключения их модификаций.

Пермские моторостроительные предприятия в это время - самые продуктивные в СССР. Они обладали самой широкой номенклатурой выпускаемых объектов. Генеральным конструктором ОКБ Пермского завода был Павел Александрович Соловьев. По ходу работы Владимиру Алексеевичу пришлось наиболее глубоко вникать в проблему вибрационной прочности, и в результате накопления практического опыта, сложилась у него тема кандидатской диссертации: "Высокочастотные колебания лопаток - их возбуждение, демпфирование, отстройка".

В это время создавался в Лыткарино комплекс 114 - "корпус прочности". Руководитель отделения прочности ЦИАМ Исаак Аронович Биргер назначил молодого кандидата наук руководителем отдела 204, в задачи которого входило создание испытательного комплекса прочности в Тураево. Это был очень ответственный момент: надо было монтировать и осваивать оборудование, разрабатывать методики и методологию проведения испытаний. Все это вместе - очень интересная, живая работа и хорошая жизненная школа. Строились стенды для проведения исследований по всем направлениям прочности ГТД: разгонные, стенды для циклических испытаний, изучения усталостной прочности, динамических и статических испытаний. Владимир Алексеевич настраивал этот "инструмент для научных исследований" с 1976 по 1984 год. Он работал со всеми подразделениями ЦИАМ, где требовались прочностные исследования, со всеми видами испытаний, которые для них были необходимы. Вот где пригодился целинный опыт строительства и умение справляться с большими коллективами сотрудников. Работа шла настолько успешно, что к 1983 году, Владимир Алексеевич был назначен руководителем всего филиала ЦИАМ в Лыткарино.

На долю Скибина всегда выпадало либо новое строительство, либо коренная перестройка. И после его ухода все работало. Если, конечно, вообще в состоянии было работать. При нем, совместно с чехами, предприятием СKD-Praha, было разработано и смонтировано новое оборудование для компрессорной станции, эксгаустерного комплекса, построена новая холодильно-осушительная станция. Все это огромных размеров уникальные комплексы, рассчитанные на испытание и доводку гражданских и военных авиадвигателей 4-го поколения. Владимир Алексеевич был не только начальником и "главным прорабом" Тураевского комплекса, но и отвечал за все работы с чехами, был секретарем Советско-чехословацкой межведомственной комиссии по этому направлению сотрудничества. В ее рамках формировались программы по механике, по электрике, по автоматике с распределением по конкретным объектам. Позже Скибину за эту деятельность было присвоено звание "Заслуженный машиностроитель Чехословакии".

При этом новое оборудование устанавливалось без прекращения испытаний на соседствующих установках. Так, для того чтобы смонтировать новую холодильно-осушительную станцию, внутри здания… взорвали фундаменты старых машин и на их месте установили новые. Три смонтированные таким способом секции и сейчас верой и правдой служат людям. Все монтажные и земляные работы (причем частично с использованием кессонов: новые фундаменты залегали ниже уровня стен зданий) вели сами сотрудники станции, которые на ней потом и работали.

Гораздо позже, в самом конце ХХ века, резко снизилось (вплоть до полного прекращения) финансирование научной базы. Безусловно, все созданное удержать не смогли: из 50 стендов, которые созданы на Тураевской площадке с середины 50-х по 90-е годы ХХ века, руководством НИЦ ЦИАМ были выделены главные, существование которых и поддерживали. Поэтому, хотя той динамики развития, которой хотели бы, не было, но удалось все же сохранить комплекс в работоспособном состоянии хотя бы по основным стендам. И это положительно сказалось в начале века XXI, когда вновь потребовались и сертификационные, и прочностные, и ресурсные испытания полноразмерных двигателей и их натурных компонентов. За этот период были ситуации, когда дело могло все-таки дойти до полного развала всего. В сложной технологической системе всегда наступает момент, когда требуется неотложное вмешательство. Если дать проходящим деструктивным процессам развиваться дальше, то восстановить систему уже невозможно и изменения будут необратимы: проще строить новое, чем восстанавливать порушенное. Это как с развитием трещины в лопатке ГТД: если вовремя не заметить ее, то на каком-то этапе разрушается лопатка и чаще всего выводит из строя весь двигатель в целом. Это было хорошо знакомо начальнику НИЦ, и он знал, что допустить такого нельзя. И это ему тоже удалось.

В ноябре 1998 г., Д.А. Огородников, начальник всего ЦИАМ, понял, что по состоянию здоровья больше не в состоянии занимать эту должность, требующую столь высокого напряжения сил. Он предложил своему заместителю В.А. Скибину, 14 лет столь успешно командующему Тураевской площадкой, стать руководителем института в целом.

Система управления на Филиале и на московской площадке очень сильно отличались. Поскольку в НИЦ ЦИАМ во главу угла ставился эксперимент и его обслуживание, то есть, по сути - производство, то и система руководства была, как на любом производстве - жестко административная. В Москве же волей-неволей сформировалась некая "научная демократия". Отделы, из которых состоит институт, представляли собой весьма авторитетные в отрасли (и научном мире в целом) научные школы по отдельным направлениям авиационного двигателестроения. Любое проводимое решение надо было обговаривать со всеми руководителями этих подразделений, у которых были свои интересы. Амбиции и пожелания отдельных научных подразделений приходилось увязывать с запросами остальных и возможностями института в целом. Получилось так, что за время, непосредственно предшествующее приходу Скибина к управлению, отдельные коллективы стали фактически чуть ли не вовсе самостоятельными: со своими целями, задачами и интересами, оставаясь в стенах одного института почти что лишь формально. Словом, здесь был, мягко говоря, "полуразвал".

Когда Владимир Алексеевич пришел после многолетнего управления Тураевским филиалом руководить всем ЦИАМ в целом, он пытался каким-то образом ввести эту "казацкую вольницу" в некие общие рамки, вернуть порядок и максимально возможную в этих условиях централизацию. Буквально за полгода удалось не просто восстановить целостность коллектива, но и наполнить его новыми задачами. Здесь сработала признаваемая всеми способность Скибина - умение организовать подчиненных, увлечь их, столь разнопланово настроенных, единой задачей. Пришлось даже провести упорядочение штатного расписания с его некоторым сокращением. Но при решении всех централизационных задач он никогда не покушался на права научной элиты, а именно она и задавала тон в жизни научного центра. Его отношение к институтским ученым с самого начала было бережным и уважительным. Это немало удивило аборигенов московской площадки, знавших твердый стиль Скибинского руководства Тураевым. Удивило - и заставило уважать. И прибавило ему сторонников среди ЦИАМовских ученых. Занимаясь, как ученый, изначально в основном вопросами прочности, Скибин, начав работать Генеральным директором ЦИАМ, очень быстро вошел в суть практически всех решаемых проблем. Сейчас он владеет ими на уровне всех тех, с кем ему приходится обсуждать их, а многих из администраторов по широте и глубине знания тематик института он уже обогнал. И, как и во всех своих делах, он глубок и убедителен. Его слушают и как специалиста, и как начальника института.

Все сказанное касается не только внутренних дел, но и международных научных контактов института. Владимир Алексеевич лично отслеживает биение жизни в многочисленных международных связях ЦИАМ, прохождение договорных процессов. Он часто бывает в Индии, Китае, Франции, Америке, других странах, с которыми работает институт. В результате, все эти работы идут более ритмично и взаимная польза от контактов - ощутимее.

Приход к руководству института Скибина, с его энергией и склонностью самостоятельно доводить до завершения все задуманные дела, конечно же, был в известной мере спасением для ЦИАМ. Если он считал, что прав, если надо было добыть обещанные (но почему-то "не даваемые", как это было принято на рубеже веков в России) институту деньги, он был настойчив буквально до настырности. И то ли в результате такой политики, то ли потому, что ко времени его прихода самый пик глобальных неплатежей в государстве был уже пройден, но при Скибине таких, скажем, задержек зарплат, как до него, уже не стало.

Правда, он и работает, действительно, с ненормированным рабочим днем. Тот, кто говорит, что это неправильно, пусть сам попробует покомандовать в наших условиях хотя бы какой-нибудь авторемонтной мастерской. Тем более - научным институтом. Это сейчас он покидает институт где-то в четверть восьмого, а раньше - в порядке вещей было застать его на работе и в восемь, и в девять, а то и в пол-одиннадцатого. А утром - опять к восьми на работу, как все. Честно говоря, это - работа на износ. Долго в таком режиме без помощи медицины вряд ли кто протянет, будь ты даже такой весь спортсмен и альпинист как Владимир Алексеевич. И ему это тоже не давалось даром: когда случалось зайти к нему в кабинет вечером, в конце рабочего дня (его рабочего дня) было видно, насколько он уставал.

В качестве иллюстрации: года три назад, он решил с женой сходить в театр “Современник”: давно не был как-то. Прождал супругу 45 минут у входа, она пришла за пару минут до начала, и пошли. А на контроле удивляются: "А чего это вы сегодня к нам: билеты-то на завтра!" Он пошел к администратору и долго доказывал ему, как трудно генеральному директору такого института выкроить кусок времени на поход в театр и просил войти в положение. Администратор вошел в положение и дал ему контрамарки. Таких, с контрамарками, как всегда в "Современнике" оказалось немало; на какие-то приставные места сбоку ряда их посадили. Ну, и спектакля он в результате не видел: только сел, прислонился к ближайшей стенке и сразу… уснул. А чего: с вопросами никто не лезет, телефон беспрестанно не звонит и никаких записок писать не надо. "Очень культурно отдохнул,- говорит, - только обидно: какой же там был спектакль, не помню"…

В молодости Скибин был заядлым альпинистом, причем входил в ограниченный круг наиболее известных наших горовосходителей, "снежных барсов". В среде альпинистов был известен он не просто как спортсмен, но и как хороший, надежный товарищ. Он был инструктором, водил группы по Кавказским вершинам и привлекался, как и все альпинисты такого ранга (в советское время), к работе горноспасателей. За отпуск он "отрывался" полностью. Приезжал загоревший, отдохнувший, окрепший, готовый к работе.

Со времени увлечения альпинизмом пришло убеждение: сегодня спасешь ты, а завтра, возможно, кто-то так же спасет и тебя. У него так и сохранилась эта ответственность за то, что делаешь и надежность в деле. Надежность и ответственность во всех делах. И такого стиля работы он ждет от остальных. И такого же стремления отвечать за свое дело. Существенно: он умеет не мешать подчиненному, когда его административные усилия не сыграют на пользу дела. И еще - умеет признавать и собственные ошибки тоже. Это - достаточно редко встречающиеся в характере одного человека свойства: ученого, администратора и чиновника, сумевшего сохранить и все черты просто хорошего человека. Сейчас придумали термин "креативный менеджер" и считают его открытием современной управленческой науки. А Владимир Алексеевич всегда так жил и всегда в таком духе работал.

В 2001 г. Скибин защитил докторскую диссертацию. В 2002 г. ему присвоено ученое звание профессора, в том же году - звания "Заслуженный машиностроитель", "Заслуженный деятель науки". Еще через два года он удостаивается "Ордена почета", а совсем недавно - премии правительства. Владимир Алексеевич является академиком ряда академий наук: транспорта, космонавтики, авиации и воздухоплавания, проблем безопасности и правопорядка.

С самого начала правления Скибина в ЦИАМ, он самым активным образом стремится обозначить место института в отрасли. Проблемные советы АССАД по различным неотложным направлениям работы авиадвигателестроения теперь зачастую проводятся именно в ЦИАМ. Как оно, наверное, и должно было бы быть всегда. И если в конце прошлого века отрасли удалось сохраниться при общем распаде благодаря объединению всех в Ассоциацию, то в начале этого века решать какие-то общие для всех вопросы во многом получается благодаря таким совещаниям.

Филиал ЦИАМ строили люди молодые. Он и раньше, в 50-60 годах, был предприятием с весьма сильными спортивными традициями. Сильные были спортивные команды. По волейболу, например, первые места постоянно по области держали. Потом все стали старше и как-то поостыли. Когда Скибин, лет в 40 возглавил Тураевский ЦИАМ, там вдруг опять активно забурлила спортивная жизнь. Он, мало того, что сам игроком был сильным, еще и исполнял роль "играющего тренера", формировал состав команды. И покатилась "вторая волна" спортивных увлечений по филиалу. Появились "малые спартакиады предприятия" с выходом на Карьер (там пруд огромный, кто не знает, и песок по берегам: Ривьера местного значения). Это и сплачивало коллектив, и подтягивало людей, как и все занятия командными видами спорта. Кстати, когда Владимир Алексеевич, существенно позже, приехал в Москву, он одним из первых дел открыл здесь спортзал для сотрудников.

Сейчас у него основной вид спорта, пожалуй, дача и ее благоустройство. Участок у него под Загорском (теперь - Сергиев Посад). Места там замечательные, красивые, малозаселенные. Ну, в общем, как раз для такого энтузиаста, как Скибин. Вот там он работает и отдыхает, как он сам говорит, всей семьей. "У меня два сына, оба окончили университет, оба - кандидаты наук. Один окончил экономический факультет и работает в области экономики, второй - факультет вычислительной математики и кибернетики. Жена - также кандидат наук, преподаватель МГУ. Семья творческая, как понимаете. Меня там очень критикуют, "рулят", поправляют. Достается мне от них!"

Когда в июле 2010 г. пришлось организовывать в Тураево совещание по перспективам двигателестроения с участием вице-премьера С.Б. Иванова, Скибина предупредили: Иванов по образованию филолог, а потому очень внимателен к формулировкам и оборотам речи. "О! - сказал Владимир Алексеевич - Уж я-то знаю, как говорить с филологами!" - жена у него по специальности как раз филолог...

В этом очерке как-то мало внимания уделялось собственно научным результатам работ Владимира Алексеевича, поскольку хотелось показать его, прежде всего, как руководителя коллектива. Тем не менее, не все знают, что им самим и в соавторстве написано более 100 научных трудов, что для действующего руководителя - вещь редкая. В зачете перечисленного, 5 книг и 15 учебных пособий. У него 29 авторских свидетельств на изобретения, множество докладов на крупнейших международных, всесоюзных и всероссийских съездах и конференциях.

Что такое проблема кадров, в том числе и кадров научных, Владимир Алексеевич знает не с чужих слов, а потому, по его инициативе, на базе ЦИАМ созданы и успешно функционируют филиалы кафедр ведущих технических институтов столицы, выпускающих авиационных инженеров: МФТИ, МГТУ, МАИ, МАТИ. По мнению Скибина, это - единственное, что в современных условиях способствует сохранению и развитию научных школ. И сам Генеральный директор ЦИАМ вносит свой вклад в восстановление кадрового потенциала науки: с 1998 г. он профессор МФТИ и МАТИ, возглавляет диссертационный Совет ДС403.010.01 при ЦИАМ по защите докторских диссертаций, входит в состав докторских диссертационных Советов ДС403.010.02 при ЦИАМ и при МАИ. Под научным руководством Скибина защищено 6 диссертаций. Многие годы он председатель Президиума научно-технического Совета (НТС) ЦИАМ, член экспертного совета ВАК РФ, член ученого Совета МАИ, руководитель или член ряда проблемных научно-технических советов и рабочих групп, редколлегий научно-технических журналов и сборников, программных комитетов международных конференций.

Наука возникла как ответ Человека Созидающего на кажущуюся стохастику мира, как попытка проанализировать и понять действующие его закономерности, с тем чтобы если не поставить его себе на службу, то хотя бы оценить: какой эффект можно ожидать от следующего собственного шага. И эти её способности оттачивались тысячелетиями. Этим определилась специфика научной деятельности, особенности характера людей, наукой любого направления занимающихся. Жизнь и работа для них, зачастую, неразделимы.

И любые попытки как-то подчинить науку своим сиюминутным интересам обречены на провал. Исторический опыт показывает, что либо вам с вашими претензиями придётся отступить ни с чем, либо наука прекратит своё существование, превратившись в обыкновенную учёную (ученную?) подёнщину.

И тем не менее, такие попытки "порулить наукой" предпринимаются постоянно. Последний по времени эксперимент такого рода, к сожалению, продолжается. Это заставило работников науки почти забросить свои лаборатории и эксперименты и всерьёз заняться выживанием своим и объекта своей работы (и любви).

Вот что говорил о В.А. Скибине в связи с этим хорошо его знающий Виктор Михайлович Чуйко: "Владимир Алексеевич пришел к руководству ЦИАМ именно в это смутное время. И вся его деятельность в качестве начальника института шла под знаком борьбы со своими же руководителями и государственными финансистами за выживание института. Владимир Алексеевич - большой знаток экспериментальной базы, все делает и делал для того, чтобы эта база сохранилась. Конечно же, поскольку уже около 20 лет финансирования нет, база не обновляется и практически устаревает. Это понятно и безо всякого сомнения так. И те планы модернизации, которые были намечены, не осуществлены. Пусть так. Но, по крайней мере, ее удалось сохранить! И вот в этих условиях Скибину удалось установить и сохранять контакт и с аппаратом правительства, и с аппаратом Президента, и с руководителями предприятий, заинтересованными в развитии двигателестроения".

Сам Владимир Алексеевич о существующем положении говорит следующее: "К сожалению, за последнее время у нас невыносимо часто менялось руководство авиационной промышленностью. За весь период моей работы оно поменялось то ли восемь, то ли десять раз. Из них большая часть - за последние 15 лет. И происходила не просто смена руководителя (что было бы закономерно и естественно), а смена всего способа и метода руководства. И с каждой сменой уходили люди, знающие тематики и особенности работы авиастроения, возможности промышленности. Наше министерство - МАП - состояло из профессионалов, которые очень хорошо знали и предприятия, и промышленность, и сами объекты работы - самолет ли, двигатель или их автоматику. Но с каждой новой реформой их оставалось все меньше и меньше. Не говоря уже о том, что просто физически сокращалось число людей, с которыми мы работали. Но ведь мы видим, какая могучая плановая система существует за рубежом в каждой отдельной отрасли и в транснациональных корпорациях. Работа без плана, это - работа на свалку, несмотря на все современные виды маркетинговых исследований. Хотя, если быть честными, маркетинг - часть как раз плановой системы.

Одна из основных задач института - создание научно-технического задела. И в этом качестве я очень благодарен нашим ученым за то, что мы им обладаем. В области, например, расчета лопаточных машин или расчёта нестационарных многомерных течений, мы находимся на самых передовых позициях в мире. Так что, когда у нас в конце концов пойдет активный процесс создания двигателей, наука, надо надеяться, не подведет.

Уверен, что так и будет!"

С днём рождения, Владимир Алексеевич!
Счастья, удачи и здоровья Вам!

Редакция журнала “Двигатель”