СИЛА ОТДАЧИ

Александр Николаевич Медведь

(Окончание. Начало в № 3 - 2006)

Наряду со штурмовиком Ил-2 пушкой МП-6 планировали вооружить истребитель ЛаГГ-3. Первоначально речь шла о варианте с магазинным питанием, затем перешли на ленточное, но все же из-за ограниченности объема в моторном отсеке самолета пришлось ограничиться боекомплектом, состоявшим из 57 снарядов. Пулеметное вооружение "ЛаГГа" оставалось неизменным: один синхронный крупнокалиберный пулемет БС и два 7,62-мм ШКАСа. В апреле 1941 г. совместными усилиями самолетного и пушечного КБ был спроектирован причудливой формы патронный ящик для МП-6, который плотно облегал казенную часть пушки и позволял увеличить ее боекомплект до 85-90 снарядов.

Истребитель ЛаГГ-3 в серию шел трудно. Для его производства был выделен завод №21, долгое время выпускавший различные модификации истребителя И-16 - знаменитого "ишачка". Технология была отлажена, план выполнялся, все категории работников регулярно получали премии. И тут - новая машина, да еще выполненная из неведомой ранее дельта-древесины - прессованного материала, пропитанного особым клеем ВИАМ Б-3. Мотор М-105П был тоже новый, рядный; на самолете предусматривалась гидросистема для выпуска шасси (на И-16 она была механической или пневматической)… Словом, головная боль для производственников.

Поначалу руководство предприятия, понимавшее, что выполнить план по выпуску ЛаГГ-3 не удастся (плакали все премии), попыталось прикрыться изготовлением дополнительного числа И-16 несмотря на отсутствие официального заказа на последние. Мотивировалось это тем, что, якобы, на заводе имелся большой задел деталей для "ишачка", и было бы нерационально выбросить их на свалку. Но через пару месяцев неповоротливость руководства предприятия серьезно разозлила наркомат авиапромышленности. В Горький приехал заместитель наркома П.А. Воронин, зашел в сборочный цех и, увидев готовый И-16, бросился к пожарному щиту, сорвал топор и принялся рубить им новенький истребитель! Онемевшие от изумления работники завода молча смотрели на эту фантастическую картину. Наконец, выплеснув ярость, Воронин повернулся к ним и бросил: "Поймите, наконец! Не нужен нам больше И-16!"[10]

Первые серийные "ЛаГГи" заметно уступали по скорости и маневренности самолету Як-1; надежность их была настолько низкой, что к началу войны лишь один полк в ВВС Красной Армии, вооруженный этими машинами, считался боеготовым (24-й иап). Более сотни истребителей оставались на предприятии, на них устранялись многочисленные дефекты. Не начнись война, еще неизвестно, как повернулась бы судьба ЛаГГ-3. В этих условиях С.А. Лавочкин и его сотрудники, наряду с усилиями, направленными на "подтягивание" летных данных и надежности серийных самолетов, сделали ставку на оснащение его мощными и разнообразными пушками - это давало "ЛаГГу" определенный бонус по сравнению с "Яком", вооруженным только одной пушкой ШВАК и двумя пулеметами ШКАС.

Для установки пушки МП-6 производства тульского завода № 66 в марте 1941 г. был выделен самолет ЛаГГ-3 зав. № 312119. По состоянию на 10 апреля самолет совершил 10 полетов, из пушки в воздухе было выпущено 657 снарядов, однако установка и сама пушка оказались недоведенными: в среднем на каждые 15 выстрелов происходила одна задержка. Для сравнения: у ЛаГГ-3, вооруженного пушкой ШВАК, задержки возникали гораздо реже - в среднем одна на 220 выстрелов из орудия. Однако, как уже отмечалось ранее, высокая надежность ШВАК в известной мере обесценивалась недостаточным могуществом снаряда и его плохой аэродинамической формой. Помимо МП-6 в то время на опытные ЛаГГ-3 предпринимались попытки установить известные читателю 23-мм пушки ВЯ и СГ-23. 7 апреля 1941 г. после 1287 выстрелов случилась авария пушки ВЯ при ведении огня в воздухе. Из-за отказа противоотскочного механизма произошел выстрел при незапертом стволе. 26 апреля после 607 выстрелов пушка СГ-23 вышла из строя по той же причине. Этот дефект был совершенно недопустим для серийных орудий, поэтому испытания обеих пушек прекратили до устранения дефектов. Итак, остались всего два реальных конкурента: надежная, но уже устаревшая пушка ШВАК и требующая определенной доводки, но очень перспективная пушка МП-6. Большинство специалистов из Управления вооружения ГУ ВВС КА не сомневались, что будущее за таубинской 23-миллиметровкой, хотя о немедленной "отставке" ШВАКа речь не велась…

Кроме того, существовали варианты "ЛаГГа" с 37-миллиметровыми пушками конструкции ОКБ-15 Б.Г. Шпитального и ОКБ-16 Я.Г. Таубина. И здесь энергичный Таубин вновь "перебежал дорожку" маститому конструктору Шпитальному. Дело в том, что требования ВВС КА к пушке калибра 37-мм устанавливали "нижнюю планку" скорострельности равной 330 выстр./мин., массу системы ограничивали 130 килограммами, а боекомплект должен был состоять не менее чем из 50 снарядов. Установка пушки ОКБ-15 (впоследствии она получила наименование Ш-37) всего с 20 патронами, представленная на испытания в декабре 1940 г., весила почти 170 кг, а скорострельность орудия не превышала 183 выстр./мин. В то же время у 37-мм пушки конструкции ОКБ-16 скорострельность была порядка 280-300 выстр./мин. при боекомплекте из 40 патронов.

"Вторглось" ОКБ-16 и на "территорию", ранее безраздельно принадлежавшую тульскому КБ-14. Дело в том, что у серийного крупнокалиберного пулемета М.Е. Березина (любопытно, что по фамилии этого конструктора в то время не знали даже в Управлении вооружения ГУ ВВС КА, поэтому в некоторых документах наименование пулемета писали так - 12,7-мм пулемет "Березина", полагая, что оно выбрано по имени реки) летом 1940 г. выявились крупные недостатки. Дошло до того, что начали высказываться предложения о прекращении выпуска пулемета и создании взамен другого, более надежного. На одном из совещаний "в верхах" Г.М. Маленков неожиданно предложил Я.Г. Таубину в очень короткий срок (за шесть месяцев) разработать новый 12,7-мм пулемет. Впоследствии известный отечественный конструктор вооружения А.Э. Нудельман отмечал склонность своего тогдашнего начальника к принятию скоропалительных решений и раздаче необоснованных "авансов". В данном случае после довольно быстрой прикидки Таубин пообещал Маленкову создать пулемет массой всего 13…15 кг, в то время как пулемет Березина в зависимости от варианта (крыльевого или синхронного) весил 22…24 кг.

В результате "аврала" в ОКБ-16 к исходу 1940 г. действительно был спроектирован и изготовлен очень легкий крупнокалиберный пулемет, получивший наименование АП-12,7. Но какой ценой! Во-первых, было отвлечено внимание конструкторов от МП-6 и от пушки калибра 37 мм, которую ОКБ-16 по более раннему заказу должно было изготовить и представить на испытания в декабре 1940 г. Во-вторых, живучесть автоматики АП-12,7 оказалась крайне низкой - после 100-200 выстрелов начинались осечки и задержки, связанные с поломками отдельных деталей. Из-за погони за малой массой в конструкции пулемета оказалось множество слабых мест, на устранение их требовалось время. Таубин попросил месяц, потом еще один…

Между тем, в апреле 1941 г. атмосфера вокруг ряда руководителей ВВС, ПВО, оборонных наркоматов и разработчиков оружия стала накаляться. Вернувшись из командировки в Германию весной 1941 г., начальник ЛИИ НКАП генерал-майор авиации И.Ф. Петров доложил И.В. Сталину о том, что немецкая промышленность вышла на уровень производства 70-80 самолетов в день (впоследствии выяснилось - эта информация была преднамеренной дезинформацией, ее намеренно "слили" Петрову высокопоставленные чины из люфтваффе, чтобы припугнуть руководство СССР). Советские авиазаводы в то время выпускали всего 30-40 самолетов в день, и лишь во второй половине 1941 г. планировалось выйти на ежедневный уровень в 50-60 самолетов. Авиапромышленность работала в три смены. Быстрое расширение производства и авральное освоение в серии новых машин (МиГ-3, Як-1, ЛаГГ-3, Пе-2, Ил-2) закономерно привели к снижению качества техники и резкому росту числа аварий и катастроф в войсковых частях. На одном из апрельских совещаний начальник ГУ ВВС КА П.В. Рычагов позволил себе в резких выражениях отозваться о качестве изготовления новых отечественных самолетов, назвав их "гробами". "Вы не должны были так сказать", - уронил И.В. Сталин после тяжелой паузы. Очевидцы свидетельствуют, что Сталин всегда очень правильно, выверено строил фразы и только в минуты сильнейшего раздражения мог оговориться. Вскоре Рычагов был снят с должности и отправлен сначала "для обучения в академию Генштаба", а спустя еще месяц его арестовали. Тогда же были арестованы заместитель наркома обороны по авиации Я.Б. Смушкевич, начальник НИИ ВВС КА генерал А.И. Филин, нарком вооружения Б.Л. Ванников и некоторые другие военные и гражданские руководители. Как обычно, за каждой "фигурой" высшего ранга потянулся шлейф арестантов разрядом пониже, в основном подчиненных или связанных какими-то совместными проектами.

В конце февраля 1941 г. усовершенствованный пулемет М.Е. Березина успешно прошел войсковые испытания в 116-м иап на самолетах И-16 и И-153. В апреле того же года Березин предъявил на испытания улучшенный вариант своего пулемета, получивший наименование УБ и отличавшийся уменьшенной до 18…19 кг массой. А ОКБ-16 по-прежнему никак не могло справиться с "детскими болезнями" АП-12,7… Ситуация накалялась день ото дня. Нарком Б.Л. Ванников, долгое время "прикрывавший" Таубина, ничем не мог помочь. Руководитель конкурирующей организации Б.Г. Шпитальный, по мнению А.Э. Нудельмана, был явно заинтересован в том, чтобы устранить "слишком шустрого" Таубина. Дополняла картину явная неудача ОКБ-16 с 12,7-мм пулеметом и задержка с представлением 37-мм пушки. И вот, 16 мая 1941 г. органы НКВД арестовали не только Я.Г. Таубина, но и его заместителя М.Н. Бабурина.

Люди, близко соприкасавшиеся с И.В. Сталиным, отмечали такую его особенность. Познакомившись с человеком и убедившись в его способностях, вождь был склонен обласкать новичка, оценить его деятельность не просто высоко, а еще и "немного авансом" в надежде на то, что в дальнейшем тот будет из кожи вон лезть, лишь бы оправдать оказанное доверие. Недаром вернувшиеся из Испании командиры эскадрилий и танковых батальонов вскоре получали генеральские звания и высокие должности. Действительно, большинство из выдвиженцев Иосифа Виссарионовича было, бесспорно, лояльно руководству страны и не помышляло ни о какой измене и ни о каком шпионаже. Но их деятельность на новом, часто не соответствующем знаниям и способностям уровне была сопряжена с ошибками. Первая ошибка, вторая, третья… Вождь некоторое время великодушно "прощал" новичков, но ничего не забывал. Когда же "критическая масса" ошибочных решений и действий превышала некий уровень (случайный - одним сходило с рук больше, другим меньше), следовала кара, которая казалась несопоставимой с конкретным проступком - последним из них. Фраза Рычагова - "Вы заставляете нас летать на гробах" - в иных обстоятельствах, может быть, вызвала бы только усмешку или, максимум, недовольный взгляд. Но за Рычаговым уже числился ряд провинностей; в частности, он никак не мог справиться с высокой аварийностью и "расхлябанностью" в строевых частях ВВС, ведь в начале 1941 г. стране ежедневно (!) происходило 4-5 авиационных аварий и катастроф. Разумеется, Рычагов не был ничьим шпионом, хотя именно это ему инкриминировалось. Просто Сталин считал, что "уличенные в измене" не могли вызывать никакого сочувствия у окружающих, а вот натворившие каких-то технических или организационных ошибок - могли. Вождю было необходимо, чтобы не только он, Сталин, обвинял и уничтожал "врагов народа", но и чтобы сам народ также требовал наказания этих врагов…

Соответствующий перечень реальных и вымышленных "вин", как мог убедиться читатель, набирался и за Таубиным. Как бы то ни было, ОКБ-16 оказалось обезглавлено. Пушка МП-6 мгновенно из принцессы превратилась в золушку, о ней не принято было даже вспоминать. На складах заводов к середине мая 1941 г. скопилось уже 400 готовых орудий, ставших никому не нужными. В этих условиях воспрянули духом тульские конструкторы, которые постарались в кратчайший срок устранить недостатки пушки ВЯ. Ее срочно стали готовить к запуску в производство на заводе № 66. Старший военпред предприятия военинженер 2 ранга Конопкин 5 июня 1941 г. докладывал руководству, что "завод имеет возможность приступить к сборке пушек [ВЯ - прим. авт.] в последних числах текущего месяца". [11]

Однако проведенные в конце июня - начале июля испытания серийных пушек ВЯ на самолете ЛаГГ-3 не порадовали: при 2800 выстрелах произошло 62 задержки и 5 поломок, т.е. один "инцидент" примерно на каждые 40 выстрелов. Затвор пушки вышел из строя после 187 выстрелов, то есть после отстрела двух боекомплектов (на ЛаГГ-3 он состоял из 90 патронов). Еще раз провели измерения силы отдачи, которая оказалась равной 4600 кг! Столь мощное воздействие на мотор М-105П как правило приводило к возникновению течей масла из уплотнений. В связи с этим руководство наркомата авиапромышленности предпочло воздержаться от запуска в серию ЛаГГ-3 с пушкой ВЯ, хотя ВВС настаивали на целесообразности такого варианта вооружения и в конце 1941 г.

Да и на "Иле" установка пушки ВЯ потребовала усиления крыла. В начале августа 1941 г. руководство самолетного завода № 18 предупредило Управление заказов вооружения ГУ ВВС КА, что внедрение в производство Ил-2 с ВЯ приведет к временному сокращению выпуска штурмовиков. Дальше - еще хуже. "По причине холодной дождливой погоды в сентябре 1941 г. при отстреле пушек ВЯ на заводе № 18 происходила неотдача на 80 % пушек из-за загустевания смазки и повышенной влажности снарядов", - сообщал военпред предприятия. [12] По состоянию на 4 сентября 1941 г. завод сдал в строевые части 16 самолетов Ил-2 с пушками ВЯ (в тот период среднемесячный выпуск "Илов" превышал 250 единиц). Далее такие машины "тонкой струйкой" стали поступать в штурмовые полки. В общем, проблем с ВЯ было много.

По воспоминаниям В.Н. Новикова, в то время заместителя наркома вооружения, на его памяти "вопрос об усилении вооружения штурмовиков Ил-2" встал в начале 1942 г. "Государственный Комитет Обороны принял решение оснастить штурмовик Ил-2 двумя пушками ВЯ и крупнокалиберным пулеметом. Изготовление пушки было поручено ковровским оружейникам [заводу № 2 - прим. авт.]…Первые опытные образцы ждали от ковровцев через месяц, а спустя еще месяц - серийного выпуска новых пушек. Даже для военного времени - срок невероятный". Далее Новиков сетовал на то, что ранее "пушку Волкова - Ярцева пробовали ставить на одном из эвакуированных заводов, но из этого ничего не получилось: в отведенные сроки коллектив не уложился из-за плохих условий производства и отсутствия высококвалифицированных кадров". [14] Как мы видим, причины были не только в эвакуации, но и в необходимом для кропотливой доводки пушки ВЯ.

Такого года пушке МП-6 не дали, но в связи с началом войны все же не решились выкинуть готовые орудия на свалку, а предпочли изготовить на их основе зенитки. Постановлением ГКО от 11 июля 1941 г. наркому вооружения Д.Ф. Устинову была поставлена задача: "укомплектовать 23-мм пушки МП-6 установками, механизмами перезаряжания и зенитными прицелами и сдать все 400 штук ГАУ КА, в том числе 200 шт. - к 26.8.41 г., и оставшиеся 200 шт. - к 10.9.1941 г.". [15] Известно также, что конструкцию упрощенной зенитной установки с МП-6 разработал известный отечественный оружейник Н.Ф. Токарев, и что большое число таких установок применялось в период обороны Тулы осенью 1941 г. В один из тех же октябрьских дней арестованные П.В. Рычагов, Я.Г. Таубин и М.Н. Бабурин без приговора суда были расстреляны, как говорят, по личному приказу Л.П. Берии.

Одно из последних писем, подписанных генерал-лейтенантом авиации Рычаговым накануне его отстранения от должности начальника Главного управления ВВС КА, было адресовано секретарю ЦК ВКП(б) Г.М. Маленкову и посвящалось испытаниям самолета ЛаГГ-3 с 37-мм пушкой разработки ОКБ-15. В частности, обсуждались два варианта вооружения:

Рычагов отмечал, что последний "вариант хороший, но надо испытать, как это отразится на самолете ЛаГГ-3. Мое мнение - самолет будет перетяжелен и труден в пилотировании, он потеряет маневренность…. На истребителях нужно переходить на пушку 23 мм, а ШВАК использовать в турельных вариантах для бомбардировщиков…"

Строго говоря, пушка Б.Г. Шпитального, будь она в то время доведенной, сама по себе являлась бы достаточно грозным вооружением для истребителя. Но вот характер Бориса Гавриловича и манера его поведения… Вновь обратимся к воспоминаниям В.Н. Новикова:
"Знакомство с ним произошло довольно своеобразно. Как-то в июле 1941 года, когда я проводил совещание с представителями заводов, вошел секретарь и доложил, что в приемной находится конструктор Б.Г. Шпитальный и просит его принять.

- Попросите подождать минуты две-три, - сказал я, - сейчас закончу с товарищами и приглашу его.

Не прошло и двух минут, как я, завершив разговор, вышел в приемную. Секретарь недоуменно пожал плечами:

- Шпитальный уже уехал.

- А зачем приезжал?

- Не знаю.

- Ничего не сказал?

- Ничего. Когда я попросил его обождать, он встал и ушел.

…Вскоре я был обескуражен звонком из приемной Сталина. Со мной говорил Поскребышев. Вот что я услышал:

- Товарищ Новиков, как же так получается, Вас только назначили на этот пост, а Вы уже проявляете бюрократизм - не приняли конструктора Шпитального.

Объяснив, как было дело, я сказал, что готов встретиться со Шпитальным в любое время.

- Товарища Шпитального надо принимать сразу, - подчеркнул Поскребышев и положил трубку".

Вскоре после этого Новикову самому пришлось поехать в ОКБ-15. С учетом полученной "выволочки" от Поскребышева (секретаря Сталина - прим. авт.) заместителю наркома пришлось быть предельно любезным при осмотре нового детища Шпитального, и все же он не преминул, как бывший производственник, указать на некоторые излишне сложные узлы, которые, на его взгляд, затрудняли освоение пушки в производстве. Шпитальный слушал вполуха, считая, что Новикова "укоротил" и этого довольно. А зря.

В.Н. Новиков после набора таких выходок со стороны Шпитального стал убежденным сторонником аналогичного изделия ОКБ-16. Некоторое время там царила неопределенность, временными начальниками конструкторского бюро становились разные люди, но вскоре оформилась группа сотрудников, сделавшая ставку на доводку и внедрение в серию 37-мм пушки БМА-1. Как видно из наименования, вклад репрессированного Бабурина в нее был бесспорен, но со временем от "сомнительных" букв в названии предпочли отказаться, и пушку стали именовать просто 11П - одиннадцатый вариант пушки, разработанный ОКБ-16. В тот период военинженеру Глухареву, являвшемуся руководителем конструкторского бюро, было невыгодно "по политическим соображениям" связывать новинку с фамилиями людей, попавших под волну репрессий, и это можно понять. Непонятно только, почему впоследствии и А.Э. Нудельман всюду тиражировал версию, что 11П "была создана в небывало короткий срок, ее технический проект завершили всего за неделю войны". "В этих условиях, перед самой войной, для того, чтобы приступить к разработке нового, более сложного образца оружия, - вспоминал Нудельман, - нужно было, безусловно, проявить характер, и мы, молодые инженеры нашего КБ, этот характер проявили…" [18] Но ведь "корни"-то этой пушки уходили в 1940 г.!

Впрочем, новая 37-мм пушка ОКБ-16 была все еще журавлем в небе, а Ш-37 существовала в металле и в июне 1941 г. прошла испытания на самолете ЛаГГ-3. Б.Г. Шпитальный со свойственной ему пробивной способностью настаивал на срочном внедрении орудия в серию. Новый начальник ГУ ВВС КА генерал-лейтенант авиации П.Ф. Жигарев воспротивился этому и потребовал предварительного проведения войсковых испытаний. В августе 1941 г. в НИП АВ состоялись испытания трех ЛаГГ-3 с пушками Ш-37. Наконец, 26 августа Жигарев подписал приказ об организации войсковых испытаний ЛаГГ-3 с 37-миллиметровками в условиях фронта в 33-м иап. Окончание испытаний было намечено на 30 октября 1941 г. Однако даже в середине ноября 1941 г. командование ВВС оставалось в неведении - чем же они закончились? Этой невероятной истории посвящено письмо заместителя начальника Управления опытного строительства ГУ ВВС КА военинженера 1 ранга Матаева:

"Для проверки выполнения приказа [о проведении войсковых испытаний ЛаГГ-3 с 37-мм пушками ОКБ-15 - прим. авт.] было дано указание военинженеру 2 ранга Исаеву, находившемуся в служебной командировке в Москве, следующего содержания: "Срочно установите, где находятся самолеты ЛаГГ-3 с 37-мм пушками Шпитального, выясните результаты боевого применения пушек, эксплуатационные данные и достаточен ли боекомплект 20 патронов на один вылет".

15 ноября 1941 г. тов. Исаев через бригинженера тов. Селезнева передал мне по прямому проводу из Москвы следующее: "По прибытии самолетов в войсковую часть, инженерно-технический состав дивизии и полка к испытаниям привлечен не был.
Из личной беседы с командиром и комиссаром дивизии и инженером по эксплуатации и вооружению выяснил:

Судя по этому докладу, группа, испытывавшая пушки, должна была выдать материал командованию ВВС не позднее 30 октября (через 20 дней после окончания испытаний), но этого не сделала. Командование полка об окончании испытаний также не доложило. Такое положение задерживает принятие решения о серийном производстве 37-мм пушек Шпитального для ЛаГГ-3.

Прошу Вашего ходатайства перед командующим ВВС КА генерал-полковником Жигаревым о вызове Шпитального в Военный Совет ВВС КА для доклада о войсковых испытаниях".

По-видимому, даже сам Шпитальный результаты войсковых испытаний "ЛаГГов" с 37-мм пушками счел не слишком удачными. Но был еще Ил-2 с двумя такими пушками, который в сентябре - начале октября 1941 г. проходил полигонные и государственные испытания в НИП АВ. На штурмовике пушки подвешивались под крылом в больших гондолах, поскольку они имели магазинное питание (40 патронов в магазине). В тот период Красная Армия остро нуждалась в эффективном и мобильном противотанковом средстве. Штурмовик Ил-2 с двумя пушками ШВАК и реактивными снарядами, отличавшимися невысокой точностью, таковым не являлся, поскольку "эрэсом" в танк можно было попасть лишь случайно, а снаряд ШВАК на соответствующей дальности не мог пробить броню толщиной более 20…25 мм.

Между тем бронебойный 37-мм снаряд пробивал бортовую броню немецких средних танков (30 мм) под углом 45° к нормали с расстояния 500 м. Легкие танки врага поражались этим снарядом с любых направлений на дистанции до 700 м. Однако вооружение "Ила" двумя 37-мм пушками таило в себе не только плюсы, но и минусы. Штурмовик стал заметно тяжелее, он потерял в скорости и маневренности. Сильная отдача пушек и их размещение существенно ниже центра масс приводили к тому, что в цель летела только первая пара снарядов, а все прочие из-за "клевков" самолета уходили вниз. Для эффективного использования боекомплекта требовалось выполнить 10-13 прицельных заходов, что было нереально с учетом противодействия врага.

В ноябре-декабре 1941 г. опытный Ил-2, вооруженный 37-мм пушками Шпитального, все же был отправлен на фронт для проведения войсковых испытаний в составе 312-го шап. Там он получил отрицательную оценку военных. "Летный состав и ведущие сильно возражают против постановки на Ил-2 двух 37-мм пушек", - отмечалось в одном из докладов командира авиаполка. Несмотря на это, С.В. Ильюшин, не дожидаясь результатов испытаний, обратился к И.В. Сталину с предложением о серийном выпуске самолетов этой модификации: "Стрельба с самолета Ил-2 из этих пушек производит сильное впечатление мощностью огня и точностью попадания. Это уже настоящая летающая артиллерия… Достоинство самолета Ил-2 с установленными пушками состоит в том, что можно вести с самолета прицельную, очень точную стрельбу, и к тому же стрельбу начинать с дистанции 3-х и более километров, когда вражеские войска нашего самолета не видят и не слышат". Налицо было явное желание конструктора приукрасить реальное состояние дел.

В ноябре 1941 г. вышло постановление ГКО о постройке на заводе № 18 двадцати самолетов Ил-2 с 37-мм пушками конструкции ОКБ-15. Для их вооружении требовалось 40 пушек. Пушки изготовили в Ижевске спешно, в течение полутора месяцев, преодолев огромные трудности, но самолеты Ил-2 с серийными Ш-37 попали на фронт лишь осенью 1942 г. К этому времени прошла испытания и положительно себя зарекомендовала 37-мм пушка конструкции ОКБ-16, которая теперь называлась НС-37. Она выгодно отличалась от Ш-37 меньшими массой и силой отдачи, наличием ленточного питания и более высокой надежностью. Именно этими пушками начиная с 1943 г. было вооружено свыше тысячи Ил-2 и почти три тысячи самолетов Як-9Т. Как отмечал Н.В. Новиков, "годы, ушедшие на создание авиационного 23-мм автомата, пушки МП-6, разработанной с учетом перспективной технологии, не прошли напрасно. Работа над этой пушкой коллектива КБ обогатила конструкторов значительным опытом и дала много материала для создания новой, более мощной пушки НС-37".

ЛИТЕРАТУРА
10. О.Г. Ивановский, В.Н. Тимофеев, Г.П. Серов, И.Л. Шевалев. Лавочкин (к 100-летию со дня рождения). М.: "БЛОК - Информ - Экспресс", 2000. С. 21.
11. ЦАМО, ф. 35, оп. 11320, д. 78. Л. 113.
12. ЦАМО, ф. 35, оп. 11320, д. 78. Л. 234.
13. ЦАМО, ф. 35, оп. 11320, д. 78. Л. 254.
14. В.Н. Новиков. Накануне.