Вскоре после начала гражданской войны в Испании советское правительство решило предоставить республиканскому правительству боевые самолеты, причем не только истребители, но и новейшие бомбардировщики СБ. Эти машины строил московский завод № 22. "Эсбешки" завод пек как пирожки, по три-пять самолетов в день. И вот - новое задание: тщательно проверить партию бомбардировщиков, упаковать их в огромные контейнеры с надписью "сельскохозяйственное оборудование", и отправить эти сеялки-веялки в Одессу для погрузки на судно. Работа была чрезвычайно ответственной, а обстановочка в стране - тридцать седьмой годок...

Словом, некоторые товарищи решили перестраховаться. Военпреды резко "повысили требовательность". В частности, возникли претензии к носовой "спарке" пулеметов ШКАС. Вскоре в ЛИСе (летно-испытательной станции) накопилось немалое количество отвергнутых военной приемкой самолетов; заводские летчики-испытатели и другой аэродромный люд перестали получать заслуженные премиальные. Постоянные придирки взбесили и директора завода Б.Н. Тарасевича.

И кому-то из ЛИСовских "забулдыг и хулиганов" пришла в голову идея, как проучить зарвавшихся военпредов. Капризному военинженеру 2 ранга предложили самому разок слетать на месте штурмана и убедиться, что НУ-СБ (носовая установка скоростного бомбардировщика) работает как часики... Военпред был не робкого десятка, он отстрелял в полете пару лент и сообщил пилоту, что все "о'кей", самолет он принимает. Но тут заводской летчик "обнаружил", что отказала система выпуска шасси (на СБ она была электрогидравлическая, а раз так - значит, могли попасть "посторонние частицы"). По инструкции при посадке на "живот" штурман СБ, размещавшийся в застекленном носу, должен был прыгать с парашютом - в этом и заключался гнусный замысел ЛИСовцев. Бедный военпред, не имевший опыта прыжков, сильно ушибся при неудачном приземлении и повредил ногу. А летчик, заложив несколько энергичных виражей с изрядной перегрузкой, изобразил "внезапное устранение дефекта" и повел СБ на посадку. Военпред месяца на три угодил в госпиталь. Зато самолеты стали приниматься практически без задержек.

Причину отказа, сколько не искали, не нашли, хотя "шутники" клялись и божились, что электромотор гидронасоса СБА-56 "сильно гудел". "Проверяльщики" доложили Тарасевичу, что воспроизвести отказ на земле не удается - как видно, имел место редчайший случай попадания "посторонней частицы" под контакты включения электромотора...

А вот спустя три года сотрудникам того же завода № 22 стало не до смеха из-за вполне реальных "посторонних частиц". При освоении производства бомбардировщика Пе-2 из-за недостаточно продуманной технологии изготовления и небрежности рабочих в бензобаках самолетов оставалось немало мусора и металлической стружки, а однажды в баке нашли обломки сверла, трехкопеечную монету и даже гаечный ключ. В топливной системе самолета фильтры еще не были предусмотрены, поэтому в карбюраторы моторов могла попасть, и попадала всякая гадость. Произошло несколько отказов моторов в воздухе, чудом не приведших к человеческим жертвам. "Разбор полетов" на этот раз был жестким: несколько рабочих и мастер ОТК немедленно угодили под суд, на котором в качестве свидетеля обвинения пришлось выступить главному конструктору самолета. Речь шла о том, как квалифицировать происшедшее: как преступную небрежность (от трех до семи лет) или как "вредительство" (десять лет ГУЛАГа с последующим поражением в правах). А не бросай гаечный ключ, где попало… Реальные "посторонние частицы" могут привести к тюрьме, а "виртуальные" - к повреждениям конечностей.