Основоположники космонавтики как у нас в стране, так и за рубежом мечтали прежде всего о дальних космических перелетах, но развиваться-то ракетная техника стала только тогда, когда придумали ей задачи, увы, не мирные. В конце 50-х - начале 60-х годов у нашего государства не было большего приоритета, чем ракетная техника. Ради ее развития резали на части военные корабли и самолеты. Создавался новый главный вид вооруженных сил - ракетные войска стратегического назначения (РВСН), призванные защитить страну от потенциального противника, а заодно и обеспечить лидирующее положение отечества в космосе: все космические запуски осуществлялись именно РВСН. Персонал подбирался для работ в этой области исключительный, однако, чего только не происходило... Впрочем, выходили обычно с честью.

…Сюжет первый. Когда проектировались шахтные пусковые установки для межконтинентальных баллистических ракет, специфичность назначения этого вида вооружения заставило конструкторов максимально использовать защиту самой ракеты от всех возможных видов повреждения при разных жизненных ситуациях. В результате получилось что-то вроде "спящей царевны", которая на мощнейших амортизаторах висела в шахте в специальном пенале ("Там, в ночи, во тьме печальной…"). Ну, а амортизаторы выдерживают и вес ракеты, и вес самого пенала, и толчок от стартового импульса. Вот с этим-то последним и вышел казус. При пробных пусках, как только запустились двигатели первой ступени, ракета немного "подпрыгнула" относительно пенала, вышла из направляющих и … соскользнула на его дно, приплясывая на реактивной струе и касаясь корпусом стенок. Старт тем не менее состоялся благополучно, но специалисты были в полном трансе - газодинамика такого процесса тогда не просчитывалась.

Со временем разобрались, конечно: при пуске на пенал начинали действовать силы, "отпихивающие" его вниз на амортизаторах. При этом сама ракета, в силу инерции, оставалась почти на месте, а в результате, как бы подскакивала относительно пенала. Причем, если эти "прыжки" были больше 110 мм, ракета с пеналом расцеплялась, оставаясь внутри пенала, пока двигатели не выйдут на режим полной тяги!

К счастью, к авариям эта незапланированная "физкультура" не привела, но шуму наделала много: подобным образом оборудованы были уже почти все наши шахтные пусковые установки, и кто ведает, что бы получилось при массовом пуске… Решать проблему надо было срочно. Как известно, самые простые и рациональные решения находятся труднее всего. Способы предлагались разные, а в результате - между ракетой и контейнером просто ввели дополнительную связь, удерживающую ракету до выхода двигателей на режим полной тяги. Так ракеты и "прыгали" в шахтах, (правда, уже вместе с контейнером) до самого изобретения современного "минометного" старта.

…Сюжет второй. Главный конструктор С.П. Королев, как капитан бригантины, не любил присутствия женщин на стартовой площадке. К необходимости запуска космического корабля с женщиной на борту он отнесся, как к неизбежности. Россия должна быть первой в космосе во всем: первый спутник, первый старт космического корабля с человеком на борту, первая женщина-космонавт. К счастью, с запуском Валентины Терешковой все прошло благополучно. Но предчувствия не обманули СП: следующий же пуск с "двойки" (все площадки Байконура были пронумерованы: 10 - административный комплекс, 2 - пилотируемые космические запуски, 31, 42 и другие - пуски МБР) подтвердил худшие опасения Главного конструктора: ракета, несшая военный разведывательный спутник, рванула на старте так, что единственный в то время в России пусковой космический комплекс погиб в огненном шаре кислородно-керосинового пожара.

Об этой тяжелой аварии советские СМИ ничего тогда не сообщали (как и о других), хотя она стала предметом специального закрытого рассмотрения на заседании Политбюро ЦК КПСС под председательством Н.С. Хрущева. Рассказывали, что в ходе доклада министра обороны Д.Ф. Устинова, оценившего срок возможного восстановления стартового комплекса в 12 месяцев, пришло сообщение от американских информационных агентств, что "русские коммунисты за счет напряжения всех сил страны смогут, очевидно, восстановить комплекс за год". Хрущев тут же потребовал от Устинова сократить срок до 9 месяцев. Не успела высохнуть подпись под этим решением, как на стол Первого секретаря легло сообщение из ФРГ. Немцы, наученные опытом Великой Отечественной и непонятным для Запада русским характером, полагали возможным восстановление комплекса за 9 месяцев. Хрущев приказал Устинову: "Сделать за полгода!" Пока оборонщики приходили в себя, пришло новое сообщение, из Китая (для которого СССР перестал быть другом и превратился в идеологического врага). По мнению китайцев: "советские ревизионисты заставят несчастный народ трудиться над ремонтом космического старта полгода". Реакция Хрущева была очевидной: не за полгода, а за четыре месяца! Ситуация перестала быть смешной.

…Так ли было на самом деле при принятии решения о восстановлении "двойки" - знают только члены Политбюро, которых уже давно нет. Но мы верили в эту историю, и вся ремонтно-восстановительная бригада работала круглосуточно, монтируя прибывавшие из Свердловска фермы обслуживания, из Москвы и других городов Союза - оборудование и электроаппаратуру. На партийном собрании работники взяли "встречный план" по восстановлению. И уже 27 сентября 1963 г., через три месяца после аварии, с обновленной "двойки" вышел на орбиту космический аппарат фотонаблюдения "Зенит" Куйбышевского (ныне Самарского) завода "Прогресс".

…Конечно, трудные времена сейчас у российского космоса. Но, мы уже говорили, что и не из таких положений выходили и выходим: летает "Мир", строится международная космическая станция, американские ракеты тоже летают, но на наших двигателях. Русскому мужику главное, чтобы не мешали работать, раз уж не помогают. А то - он и сам выход найдет.