РАЗМЫШЛЕНИЯ
ЗАЧЕМ НАМ ПОМНИТЬ ОШИБКИ
Дмитрий Соколовский
Постоянно изменяясь, жизнь заставляет нас подходить к себе
серьезно, если мы только хотим и дальше существовать в ней. Вопрос только - как
это сделать с минимальными потерями.
Бесконечно политизированная отечественная общественная мысль традиционно считала
основой всех социальных движений экономику, принятую как концепция. Однако, если
принять это за аксиому, движущие силы многих социальных явлений остаются непонятны.
В частности, все, связанное с этикой, моралью, искусством так просто объяснить
не удастся (иначе не помирали бы в нищете знаменитые - посмертно - художники и
поэты: занялись бы делом поприбыльнее). И неубедительно объяснение этого эфемерным
"стремлением к славе": гонор, получается, пуще самой жизни. Логично полагать,
что источники "движенья солнца и светил" находятся существенно глубже бумажника
и, с другой стороны, не настолько завязаны на идее самоутверждения. По-скольку
всё содеянное человеком: искусство, наука, техника, социальная среда, результат
взаимодействия его мозга с окружающим миром, резонно будет предположить, что основное
последствие этого - информация, - вполне способна быть этой искомой первопричиной
радостей и бед всех живущих. Стоит сразу же оговориться: то, что привыкли понимать
под этим термином ("информация", как некая сумма данных), есть на самом деле лишь
небольшая часть явления. Объединенный причинно-следственной зависимостью более
или менее длинный ряд символов и т.д., который можно записать, передать, прочесть,
перехватить по дороге или напротив, защитить от кражи либо порчи - есть лишь один
из способов существования информации. Им, однако, не исчерпывается заложенный
смысл: помимо самой информации любое информационное сообщение предполагает еще
и наличие воспринимающего субъекта, способ восприятия переданного и дальнейшего
анализа. Последнее уже привлекает к работе с данной информацией практически чуть
ли не весь накопленный жизненный опыт этого принимающего, его понимание жизни
вообще и данной ситуации в частности. Все объекты мира и природные явления связаны
друг с другом бесконечным числом разнообразных по сути и форме связей, действующих
одновременно и зачастую независимо друг от друга. Эту картину можно считать информационным
полем. Само по себе это поле существовало до и будет существовать после нас, пока
существует мир, ибо оно и есть этот мир. Способность к целенаправленному вычленению
в этом поле отдельных причинно-следственных информационных связей из их бесконечного
разнообразия (иначе - к выделению и обработке информации) является наиболее принципиальным
отличием живого ото всего остального мира. Иначе говоря, до появления в мире живого,
дистиллированной, выделенной информации как таковой не существовало в бесконечном
числе равноправных и не ранжированных связей явлений и процессов мира. Показать
не голословность этого предположения несложно: только живое может целенаправленно
отделять из разнообразных связей между отдельными объектами и явлениями те, которые
необходимы в процессе жизнедеятельности, начиная с уровня физиологии (что свойственно
уже простейшим) и вплоть до проявлений высшей нервной деятельности. Первопричину
этой способности следует, очевидно, искать в химизме живого. В результате, существо
непрерывно моделирует для себя некую постоянно меняющуюся, как и мир вокруг, искусственную
или, иначе говоря, воображаемую, абстрактную среду, с большей или меньшей достоверностью
отражающую всё многообразие мира. Все живые существа находятся одновременно в
двух разных мирах: в одном, реальном, они существуют, а в другом (который является
информационной копией реального и у каждого свой) они оценивают происходящее и
планируют дальнейшие действия. Именно потому, что мы на самом деле строим свои
прогнозы для такого абстрактного мира, применимость его в конкретном, реальном
мире вероятностна. Степень приближенности этой абстрактной картины к реальной
жизни в каждый момент времени характеризует способность данного существа адекватно
реагировать на разнообразные изменения окружающей среды, правильно ориентироваться
в ней, применять определённые прогностические качества. Связи не абстрагированные
в эту область из реальной жизни для нас, живых существ, как бы не существуют:
мы их либо не знаем, либо игнорируем, хотя ощущаем последствия их наличия - бабочка
пытается пролететь сквозь стекло, лосось хватает блесну, стрела, точно пущенная
в Луну, почему-то упрямо падает обратно на Землю. Чем более наполнены природные
связи объекта и чем большее их число способно существенно влиять на его поведение,
тем меньше вероятность достоверного прогноза дальнейшего развития событий при
использовании для этого прогноза той части его связей, которая нам известна и
которой мы оперируем. И это неизбежно, ибо работая с реальными объектами и явлениями,
мы принимаем во внимание только наиболее существенные (из доступных) с позиции
нашего знания факты, абстрагируясь ото всех прочих. Такова, в частности, картина
развития техники - необходимой составляющей способа существования человека с его
абстрагированными понятиями об окружающем многосвязном конкретном мире. Строго
говоря, наверное пора перестать разделять науку, технику, искусство, социальные
отношения, культуру и т.п., ибо природа всех этих явлений одна и та же - информационная.
Структурирована, конечно, информация в каждой области по-своему, но это уже вопрос
не синтеза, а анализа информации, то есть комбинации фактов, а не их основы. Какую
бы область человеческой деятельности мы ни взяли - все это будет сфера этой "большой"
культуры, причем, чем более сильно развиты информационные связи в данном обществе,
тем более широким общественным кругам будет принадлежать данное явление. Посему,
воздействие объектов технической сферы жизни на личность может быть не меньшим,
чем от того, что мы привыкли называть культурой. Создание любого технического
объекта (как собственно и вообще любой артефакта - в том числе и художественного,
и словесного) не что иное, как попытка воздействия на природные явления, исходя
из своего опыта, интуиции (т.е. неосознанного опыта) и возможностей, появляющихся
в результате. Это - попытка влияния на реальный мир, исходя из анализа его информационной
копии. От того, насколько правильно выбраны для воздействия наиболее значимые
для данного случая связи природного явления, зависит и то, насколько верно созданный
искусственный природный объект выполняет функции, возложенные на него создателем:
самолёты летают или падают, костер горит или гаснет, нож режет или ломается. Следовательно,
любой из объектов "второй природы", т.е. созданных человеком творений, воплощает
в себе в качестве телеологического содержания некую сумму взглядов своих создателей
на возможности исполнения данной конкретной задачи. При этом, поскольку эти взгляды
могут быть и неосознанны самим творцом, т.е. присутствовать на интуитивном уровне,
также интуитивными могут быть и цели и средства их достижения. На значимости результата,
впрочем, не сказывается уровень понимания путей достижения целей и сути его самим
же автором. И чем сложнее и совершеннее творение человека, чем большее количество
информационных связей - осознанно и неосознанно - вложено в него, чем больше универсальность
выполняемых функций, тем более эмоционально воспринимается оно людьми, даже не
знакомыми с принципами, которые были использованы при его создании. Во многих
областях знаний также бытуют утверждения о "красивых" теориях, формулах, конструкциях
и пр. Известно, например, высказывание Туполева, что "красивые самолёты хорошо
летают". Здесь: целесообразность, соразмерность целям и задачам конструкции, или,
например, структура формулы, воспринимаются, в том числе на интуитивном уровне,
как красота. Это всегда имеет реальный смысл: целесообразность, т.е. правильность
использования основных информационных связей хорошо воспринимается в том числе
и на эмоциональном уровне. И безразлично, что именно "красиво" - здание, картина,
космический аппарат, физическая формула или песня: если их создатель сумел вызвать
адекватный отклик у зрителя или пользователя, это творение будет именно красиво,
т.е. в максимальной степени соответствовать представлениям последнего о целесообразности
данного объекта. По той же причине воспринимаются красивыми и природные объекты
- как живые, так и не живые: они адекватны самим себе, т.е. как раз целесообразны.
И лишь отсутствие у перципиента связного понятия об объекте и его свойствах не
даёт почувствовать его красоту. Кстати, утверждаемое здесь не имеет обратной силы:
красивое вовсе не обязательно целесообразно. Или мы можем просто не понимать,
каким целям оно соответствует. Именно в стремлении сохранить и передать будущим
преобразователям мира (а живое су-щество не может существовать в мире, не взаимодействуя
с ним) свой взгляд на него определяется суть исторической науки вообще и истории
техники в частности. Сложность связей этих объектов не поддаётся доскональному
описанию, целесообразность их максимальна, и если мы не хотим получить унылую
череду изобретателей одного и того же колеса, эти объекты должны быть сохранены
и доступны обозрению всех желающих. И альтернативы нет, ибо на этом пути ошибки
и тупики не менее ценны, чем удачи. Строго говоря, в технике ошибок не бывает:
они могут иметь место (и обычно-таки имеют!) при неверном приложении имеющихся
знаний к решению конкретной задачи. Здесь есть прямой резон говорить, что осознанная
техническая ошибка - это информация, не нашедшая адекватного воплощения в данных
конкретных условиях. При создании какого-либо объекта, использующего те же информационные
связи (целиком, или частично), даже не слишком удачная для своих целей конструкция
может послужить отправной точкой для новых и нетривиальных решений. Развитие технологии,
смежных областей знаний, да и теории самого воспроизводимого процесса приводит
к тому, что на каждом следующем витке развития как исходные могут восприниматься
идеи, уже "отработанные" ранее и признанные тупиковыми (или - доведёнными до совершенства,
что по сути одно и то же). И если так, то в основе развития науки лежат именно
технические ошибки и попытки - удачные, нет ли - их преодоления. Наука - побочное
дитя практики. Она вносит в своем развитии новый смысл в известные факты и явления:
её исследования ведутся в направлениях, доступных в результате накопления практического
опыта и раскрытия каких-либо определённых связей информационного поля. В результате
этой работы становятся известными новые связи, которые, в свою очередь, можно
использовать на практике, когда она будет к этому готова.. По этой причине изучение
истории техники воспринимается под несколько иным ракурсом, чем принято считать.
Заложенное создателями понимание процессов, для которых была создана данная машина
или аппарат, может быть воспринято их потомками и последователями в том числе
и на эмоциональном уровне, как утверждалось выше. Нет смысла рассуждать о первородстве
телеги или колеса: этот цикл поддерживает сам себя и тем самым сохраняется целостность
восприятия информационного поля, а это - самое ценное наследство, каковое вообще
можно передать. В мире это все понимают (правда, в основном - на интуитивном уровне),
как необходимый элемент самосохранения общества. И в том смысл всех картинных
галерей и музеев разного рода. Чем больше мы узнаём новой информации о целях нашей
работы и средствах их достижения, тем с большей вероятностью можем предсказать
итог нашего труда, но тем и дальше его окончание из-за необходимости удовлетворить
всем связям. Техника - не победа над природой, а победа над своим незнанием природы,
точнее той ее части, тех ее информационных связей, с которыми мы в данный момент
пытаемся работать. И эта разница принципиальна. Невозможно "покорять природу",
но доступно приближение своего понимания её, абстрактной картины, которой мы оперируем,
к реальной, вечно изменяющейся и бесконечно конкретной действительности.